Неточные совпадения
Райский
пошел к
избушке, и только перелез через плетень, как навстречу ему помчались две шавки с яростным лаем.
В дверях
избушки показалась, с ребенком на руках, здоровая, молодая, с загорелыми голыми руками и босиком баба.
На левом берегу Имана, у подножия отдельно стоящей сопки, расположилось 4 землянки: это было русское селение Котельное. Переселенцы только что прибыли из России и еще не успели обстроиться как следует. Мы зашли
в одну мазанку и попросились переночевать. Хозяева
избушки оказались очень радушными. Они стали расспрашивать нас, кто мы такие и куда
идем, а потом принялись пенять на свою судьбу.
Так
шла жизнь семьи Мыльниковых, когда
в нее неожиданно хлынули дикие деньги, какие Тарас вымогал из доверчивых людей своей «словесностью». Раз под вечер он привел
в свою
избушку даже гостей — событие небывалое. С ним пришли Кишкин, Яша, Петр Васильич с Фотьянки и Мина Клейменый.
У ворот
избушки Таисьи долго стояла кучка провожавших Самойла Евтихыча, а он
шел по дороге
в Самосадку,
шел и крестился.
Мягкий белый снег
шел по целым дням, и
в избушке Таисьи было особенно уютно.
Петра Елисеича поразило неприятно то, что Нюрочка с видимым удовольствием согласилась остаться у Парасковьи Ивановны, — девочка, видимо, начинала чуждаться его, что отозвалось
в его душе больною ноткой. Дорога
в Мурмос
шла через Пеньковку, поэтому Нюрочку довезли
в том же экипаже до
избушки Ефима Андреича, и она сама потянула за веревочку у ворот, а потом быстро скрылась
в распахнувшейся калитке.
С ними
в избушке живет маленький сын Глеб, которому
пошел уже второй год.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню
в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие от дыма
избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки
пошла прямо
в гору.
Дорога между тем все продолжала
идти страшно песчаная. Сильные лошади исправника едва могли легкой рысцой тащить тарантас, уходивший почти до половины колес
в песок. Вихров по сторонам видел несколько
избушек бобылей и небольшие около них поля с репой и картофелем. Кучер не переставал с ним разговаривать.
«Вишь, тетка его подкурятина! — подумал Михеич, — куда вздумал
посылать! Верст пять будет
избушка,
в ней жди до ночи, а там черт знает кто придет, больше скажет.
Послал бы я тебя самого туда, хрен этакий! Кабы не боярин, уж я бы дал тебе! Вишь, какой,
в самом деле! Тьфу! Ну, Галка, нечего делать, давай искать чертовой
избушки!»
Старуха
пошла прибирать
в избушке.
Уж было темно, когда Лукашка вышел на улицу. Осенняя ночь была свежа и безветрена. Полный золотой месяц выплывал из-за черных раин, поднимавшихся на одной стороне площади. Из труб
избушек шел дым и, сливаясь с туманом, стлался над станицею.
В окнах кое-где светились огни. Запах кизяка, чапры и тумана был разлит
в воздухе. Говор, смех, песни и щелканье семечек звучали так же смешанно, но отчетливее, чем днем. Белые платки и папахи кучками виднелись
в темноте около заборов и домов.
— А вы боитесь скомпрометировать себя, если
пойдете и уснете
в нашей
избушке? Что может подумать о вашем поведении Пепко!.. Как это страшно…
— Знаете что, Любочка,
идите спать
в нашу
избушку, а я
пойду гулять
в парк. Мне все равно не спится, а до утра осталось немного… Потом мы поговорим серьезно.
Свободно вздохнула Александра Павловна, очутившись на свежем воздухе. Она раскрыла зонтик и хотела было
идти домой, как вдруг из-за угла
избушки выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати,
в старом пальто из серой коломянки и такой же фуражке. Увидев Александру Павловну, он тотчас остановил лошадь и обернулся к ней лицом. Широкое, без румянца, с небольшими бледно-серыми глазками и белесоватыми усами, оно подходило под цвет его одежды.
— Сижу это я третьего дня
в своей
избушке, вижу доктур к нам на двор
идет, а больных никого нет…
Он постоял, подумал, почесал
в голове и потом, привернувши к сторонке, занес ногу через тын и
пошел огородом к вдовиной
избушке, что стояла немного поодаль, край села, под высокою тополей…
Пошел раз Жилин под гору — посмотреть, где живет старик. Сошел по дорожке, видит садик, ограда каменная; из-за ограды — черешни, шепталы и
избушка с плоской крышкой. Подошел он ближе; видит — ульи стоят, плетенные из соломы, и пчелы летают, гудят. И старик стоит на коленочках, что-то хлопочет у улья. Поднялся Жилин повыше, посмотреть, и загремел колодкой. Старик оглянулся — как визгнет; выхватил из-за пояса пистолет,
в Жилина выпалил. Чуть успел он за камень притулиться.
Шел солдат на станцию, с побывки на позицию возвращался. У опушки поселок вилами раздвоился: ни столба, ни надписи, — мужичкам это без надобности. Куда, однако, направление держать? Вправо аль влево? Видит, под сосной
избушка притулилась, сруб обомшелый, соломенный козырек набекрень,
в оконце, словно бельмо, дерюга торчит. Ступил солдат на крыльцо, кольцом брякнул: ни человек не откликнулся, ни собака не взлаяла.
Все засмеялись; татарин брезгливо поморщился, махнул рукой и, кутаясь
в свои лохмотья,
пошел к костру. Перевозчики и Семен поплелись
в избушку.
Чурчило
шел к незабытому, может быть, читателем пустырю за Московской заставой, к той
избушке, у которой, перед отходом
в Ливонию, прощался Павел с Семеном.
—
Иди,
иди… коли охота… А может, у меня век доживешь,
в холе да
в довольстве… да не
в такой
избушке, а
в хоромах княжеских…
— Не
пойдет он на деньги… Упорен… О душе стал помышлять уж куда старательно… Мне тоже заказывал, да и что заказывать… Меня он этому и не обучал… Только что от него слышал, что немец-колдун, у которого он
в науке был и который ему эту
избушку и оставил, здесь на пустыре и похоронен, на этот счет дока был…